“Сундукяновские сезоны” в Москве

Когда 80 лет назад в Армении открылся Первый Государственный Театр, в Ереван из Америки, Северного Кавказа, Тифлиса и Константинополя съехались лучшие актеры-армяне. Ваграм Папазян, Грачья Нерсесян, Авет Аветисян, Бабкен Нерсисян, Арус Восканян, Арус Асрян – вот далеко не полный перечень блистательных имен, что и составили первую труппу театра. Театр им. Сундукяна был средоточием театральной жизни Армении. 1941–ый год – первые гастроли театра в Москве. Последние были в 1978-ом году. И вот спустя почти четверть века они снова в гостях у москвичей.

Новогодняя елка на подступах к театру, Метерлинковская Синяя птица на куполе здания, романтическая Бегущая по волнам – героиня А. Грина, все подсказывало счастливое состояние духа и предвкушение праздника. Он длился шесть дней в театре Наталии Сац на проспекте Вернадского и один день на Старом Арбате в помещении Вахтанговского театра, с которым у театра Сундукяна глубокие исторические связи. Вахтангов, Рубен Симонов – учителя патриарха армянской сцены, великого режиссера Вардана Аджемяна.
Шесть лет назад театр возглавил его ученик - Ваге Шахвердян. “Когда я вошел уже в новом качестве в здание театра им. Г. Сундукяна”, – пишет режиссер, – “показалось, что здесь меня обступают тени великих – тех, кого я не забывал никогда… Я чувствовал свой долг перед ними”.
Сундукяновцы привезли пять спектаклей.
Пьеса “Старые боги” поэта и драматурга Левона Шанта, была впервые поставлена в Тифлисе в 1913 году, и сразу вызвала споры и громадный интерес. Мечтал ее поставить и Вардан Аджемян. Но не мог. Иные были времена.
Именно в этой символистской драме отразились духовные искания людей начала 20-го столетия. Еще не было преодолено наивное противопоставление языческих радостей жизни и христианских заповедей, будто бы сковывающих душу, застилающих солнце. Отсюда смятение Инока, полюбившего прекрасную Седу, здесь истоки глубинного отчаяния Игумена, потерявшего веру в достоинство человеческой любви, его собственной любви к княгине.
“Старые боги” – это не религиозный богоборческий труд, это произведение противоречивое и живое, дающее пищу для размышлений, так его и представил театр. Происходил процесс расширения христианского сознания, который, собственно, продолжается до сих пор. Игумен, по существу, прав: пока мы живы, мы должны строить храм, и, прежде всего, строить его в душе. Но без земных чувств, без человеческих страстей нам не осилить косность бытия.
Спектакль очень яркий, режиссеру удалось создать единый ансамбль, соединив именитых сундукяновцев: Вардуи Вартересян, Лоренца Арушаняна, Юрия Амиряна. Армена Марутяна, с актерами “новой волны”: Тиграном Нерсисяном, Мурадом Джанибекяном, Нелли Херанян, Самвелом Пилояном. Великолепна работа художника-постановщика Евгения Софронова, который продолжает традиции первых декораторов театра – Георгия Якулова, Семена Аладжалова, – своеобразно используя вертикали и символические образы, организующие пространство, в котором разворачивается действие.
Всю партитуру уточняли и выверяли зрители, неистово выказывающие свою любовь к театру, к актерам. И мне думалось: как же здорово, что они смогли приехать, благодаря соглашению, подписанному между министерствами культур Армении и России, благодаря доброй воле Государственного театра Наций. И вопреки энергетическому кризису и длительным вынужденным зимним каникулам – Театр процветает, и актеры показывают высокое профессиональное мастерство.
Московские холодные ноябрьские дни с дождем сменились первыми декабрьскими морозами. А мы шли сквозь эти сменяющиеся картинки времен года с неизменным усердием и интересом.
Чарующая энергетика спектакля, столкновение характеров: прелесть романтической, отдающейся “на милость первого встречного” Бланш Дюбуа (Н. Херанян) и устрашающий блеск органичного, зоологически агрессивного Стенли Ковальского (М. Джанибекян) в мастерски сыгранной пьесе великого Теннеси Уильямса “Трамвай желания”.
Оригинальная постановка пьесы “Дом Бернарды Альбы” Гарсиа Лорки, истинного трагического поэта 20 века, обнажает, подчеркивает “внушающее ужас чувство древних восточных народов”. Сплетенная из сетей “Камера Обскура” и заключенные в ней прелестные девушки, не смеющие разорвать “пряжу судьбы”. Спектакль удостоен Гран-при Международного театрального фестиваля в Иране в 2002 году. Какой-то глубинный, присутствующий подспудно музыкальный пласт спектакля напомнил мне берущие за душу мелодии известного армянского дудукиста Дживана Гаспаряна. Есть, есть созвучие испанской и армянской души.
А о созвучии армянской и русской души уж и говорить не приходится. Единственная пьеса в репертуаре театра из русской драматургии – “Вишневый сад” А. П. Чехова. Традиционная постановка, во всем чувство меры и такт, и нет-нет да “засверкает” лучисто тот бриллиант, который всегда спрятан в пьесах Чехова. Духовный аристократизм великолепных в своей праздности Раневской (В. Вартересян) и Гаева (Л. Арушанян) – помогает им видеть “внутреннюю радость жизни”. Сквозь будничную реальность повседневности просматриваются “бездны духа” – это и есть наша человеческая комедия. Так ее задумывал Чехов, так ставил ее еще Аджемян, так ее и играют сейчас в театре им. Сундукяна.
Трогателен и незабываем образ легендарного Фирса (в исполнении Карена Джангирова). Плененная душа, он становится символом уходящего, погребенного заживо прошлого. А ведь, если бы не топоры, кто знает, как обернулась бы история – без крови, без уничтожения святынь памяти…
Этот театр помнился мне еще по стародавним гастролям. Так хотелось, глядя на них, сказать: вы были замечательны в 60-ые годы, мы ждем, нет, уверены, что театр возрождается и очарует нас вновь и вновь. Уже более тридцати лет помню постановку прекрасной пьесы Уильяма Сарояна “В горах мое сердце”. Блистательная Вардуи Вартересян, которая и сейчас на сцене театра, последняя “роза”, оставшаяся от прежнего соцветия “второй волны” сундукяновцев, играла тогда мальчика Джонни. Бабкен Нерсисян – отца Джонни, а всеми любимый Сос Саркисян – Мак-Грегора, великого шекспировского артиста. Отчетливо помнится ощущение неизбежности ностальгического чувства, неотвратимости тоски по обретению собственной подлинности.
Пьеса “Наша доля радости” министра культуры Армении Роланда Шарояна как раз об этой тоске, – о беженцах 1916 года, благодаря стараниям поэта-гуманиста Туманяна, нашедших приют в Армянском театре Тифлиса.
В спектакле сплелись в клубок скорби, надежды, исповеди грешников и невинных жертв. “Цитатность” высказываний Поэта Туманяна и Полководца Андраника – это попытка осмыслить историю, перевести “крик души” на язык обобщений и умозрительных построений. И “армянский вопрос” имеет разные степени проявлений. То, что для полководца поражение, для поэта – поле действия добродетельной души. Образ Туманяна, в проникновенном исполнении Тиграна Нерсисяна, сына замечательного артиста Бабкена Нерсисяна, это и есть душа народа. Измученная горестями сверх меры, она выстояла, вобрав в себя всю боль, и сумела в горниле творчества преобразить ее в поэзию, в любовь. Доля ангела – внушать людям веру в провиденциальный смысл своего спасения, в возможность счастья, вопреки всему.
И на этот раз в партитуру спектакля вмешались мы, зрители. Многие из нас почувствовали свою родственность с героями спектакля, некую, пусть и отдаленную, тождественность с людьми, вынужденно покинувшими Родину. Толстые дяди и тети, неуклюжие “мы”, в свитерах и сапогах лезли на сцену, целовали чудесных детей – мальчика и девочку, занятых в этом спектакле, дарили цветы и конфеты. А все остальные, стоя, аплодировали единению истории и настоящего, и момент этот плавно на глазах тоже становился историей.
И вправду, прошло всего ничего, а гастроли уже вспоминаются с теплом и очарованием минувшего события. Встреча состоялась, был праздник. “Мы уезжаем обогащенные общением с Вами”, – такими словами прощался с нами художественный руководитель театра Ваге Шахвердян. И пожелал напоследок: “Будьте счастливы”. Мы постараемся. По-моему, мы таки получили свою “Долю Радости”.

2002г.